Однако она остановилась в дверях, поняв, что если бы Бойд хотел говорить с ней с глазу на глаз, мог бы прийти в ее каюту. Ему незачем прибегать к столь сложному плану. Грейс не всегда находится рядом… вернее, почти всегда. Они предпочитали проводить время вместе. Но днем Кейти часто стояла у поручня с подзорной трубой в руках…

Кейти перестала уговаривать себя вернуться и сжала дверную ручку… только, чтобы почувствовать, как его ладонь накрыла ее руку. Она так растерялась, что попыталась обернуться. Худшую ошибку трудно было совершить. Бойд оказался слишком близко, так что их тела соприкоснулись. И губы тоже.

О Господи, она знала, что так будет! Слишком часто Кейти мечтала о его поцелуях, но запрещала себе думать о чем-то подобном, потому что все это было слишком волнующим. Однако снова и снова грезила о его поцелуях. Не могла противиться. Но это… такого она и представить не могла!

Бойд прижал ее к себе, обнял одной рукой и сжал двумя пальцами подбородок, чтобы не дать пошевелиться. А Кейти боялась, что потеряет сознание. Сердце никогда еще не билось так сильно и так громко, что стук отдавался в ушах. Кровь бурлила расплавленным свинцом.

Она вцепилась в его плечи, твердя про себя, что боится упасть. Не потому, что хотела прильнуть к нему. Но разве можно упасть, когда он едва не раздавил ее?! Грудь покалывало, в животе бушевала буря. А когда его язык проник в ее рот, Кейти словно омыло жаром. Наверное, всему причиной ее горячая кровь. Вкус его губ, который она так жаждала отведать…

Открывшаяся дверь ударила их. Они отпрыгнули в разные стороны, но Тайрус уже понял, чем тут занимались.

– Черт возьми, Бойд! – взорвался он.

– Не сейчас, – оборвал Бойд капитана еще резче.

Не хватало ему сейчас упреков Тайруса! Он привалился к стене, чтобы не упасть. И судя по тону, капитан понял, что возражать сейчас опасно. Больше он не произнес ни единого слова.

Кейти втайне поражалась тому, что еще держится на ногах. Хотя сил пошевелиться не было. Сгорая от стыда, она приказывала себе немедленно бежать, но не хватало воли.

Нельзя, чтобы это снова случилось! Поцелуй Бойда слишком сильно действовал на нее, лишил сил и безмерно взволновал. И если она не будет осторожна, это случится снова. Значит, нужно сделать все, чтобы он держался на расстоянии.

– Я солгала, – сказала она, глядя в глаза Бойду. – Я прожженная лгунья. Кажется, я уже упоминала об этом. Я постоянно лгу. Спросите мою горничную, она подтвердит. Детская привычка, знаете ли.

– В чем именно?

– Я сказала, что не замужем. Но это неправда.

Глава 30

Энтони и Джеймс покинули Найтонс-Холл. Они часто посещали этот боксерский зал. Владелец старался как можно чаще приводить Энтони спарринг-партнеров, но большинство отказывались драться после первых двух раундов. Энтони считался несравненным боксером… если рядом не было Джеймса.

Хорошо, что Джеймс иногда сопровождал брата в Найтонс-Холл, хотя их схватки часто бывали жестокими и безжалостными. И Джеймс почти всегда выходил победителем. Его кулаки были тяжелы, как кирпичи! Но сегодня верх взял Энтони!

– Только не говори, что позволил мне выиграть этот раунд! – хмыкнул Энтони.

– Один удачный удар, которым ты будешь хвастаться всю неделю!

– Неделю? Не меньше полугода!

Джеймс вскинул бы бровь, услышав такое заявление, но Энтони сегодня раскроил ему кожу на лбу. Поэтому Джеймс просто фыркнул и направился к экипажу Энтони.

– Поедешь со мной на обед? – спросил Энтони брата.

– Нет, можешь высадить меня у моего клуба.

– Ну конечно, – ухмыльнулся Энтони. – Зальешь горе виски и постараешься забыть о том, как я послал тебя в нокаут!

– На целых две чертовых секунды, – прорычал Джеймс.

– Время значения не имеет. Важно, что ты приземлился на задницу!

– Заткнись, щенок, пока я тебя не заткнул!

Энтони снова ухмыльнулся. Больше всего на свете он обожал дразнить брата. Именно этого брата. И сегодня ничто не могло испортить его хорошего настроения, в том числе и злобные взгляды Джеймса.

По крайней мере он так считал.

Но к их экипажу подъехал лакей Энтони, и кучер натянул поводья, услышав крики всадника.

– Наверное, вы захотите срочно вернуться домой, милорд, – объявил лакей, останавливая лошадь. – Леди Розалин немного расстроена… из-за вас.

– Что я такого сделал? – растерялся Энтони.

– Она не говорит. Только ее шотландский выговор стал гораздо отчетливее.

– Разве это не означает, что Розалин сильно рассердилась? – осведомился неожиданно повеселевший Джеймс.

– Не всегда, – промямлил Энтони. – Но бывает.

– Пожалуй, я все-таки поеду к тебе на обед, – хмыкнул Джеймс. – Я вдруг обнаружил, что сильно проголодался.

Энтони, проигнорировав брата, велел кучеру гнать во весь опор. Он понятия не имел, что могло разгневать его жену. Сегодня утром Розалин проводила его до двери, поцеловала и шутливо потребовала, чтобы он не смел являться домой с разбитым носом, особенно потому, что она знала, куда и с кем он едет.

Вскоре они остановились у ворот дома на Пиккадилли. Энтони спрыгнул на землю и ринулся к дому. Он надеялся найти Розалин наверху, в их комнате, куда Джеймс не посмеет войти. Но ему не повезло. Она стояла в гостиной, перед камином, сложив руки на груди и нетерпеливо притоптывая ногой. Зеленовато-карие глаза холодно блестели. Нет, она не была расстроена. Она была определенно рассержена.

Энтони мысленно застонал.

– Хочу услышать твои объяснения, причем немедленно! Поверить не могу, что ты держал это в тайне от меня!

– Что именно? – осторожно поинтересовался он.

Розалин шагнула к мужу и шлепком прилепила к груди листок бумаги. Энтони едва успел поймать его, прежде чем тот спланировал на пол. Но взглянуть на листок не удалось, пришлось защищаться от разъяренной жены.

– Почему ты не сказал мне? – воскликнула она. – Думал, я не пойму? В конце концов, это семейная традиция.

После этого последнего замечания она удостоила взглядом Джеймса. Тот остановился на пороге, прислонился к косяку и, не обращая внимания на боль, вскинул золотистую бровь.

– Прочти проклятую записку, – велел он Энтони. – Умираю от желания узнать, в чем меня только что обвинили.

– Тебя? Это на меня она кричит, и я бы хотел выслушать, в чем дело. – Энтони обнял плечи жены и нежно прошептал: – Милая, у меня нет от тебя секретов. Из-за чего такой скандал?

Она сбросила его руку и ответила злобным взглядом.

– Ад и проклятие! – пробормотал Джеймс и, подойдя, вырвал записку из рук Энтони. – «Держи свою подзаборницу дома, – прочитал он вслух. – Я больше не желаю ее видеть. Нечего расстраивать мою мать и воскрешать воспоминания о сестре, которая давно мертва и забыта. Летиция».

– Кто? – недоуменно переспросил Энтони, у которого не было знакомых дам с таким именем.

Джеймс пожал плечами. Он тоже не знал никакой Летиции. Зато Розалин было известно, кто послал записку.

– Ты даже привел ее в мой дом и ничего мне не сказал?! – процедила она и, изнемогая от бешенства, выбежала в коридор.